Психоаналитик в Санкт-Петербурге

8 (921) 376-18-25

Группаналитический взгляд на влюбленность

02.01.2017

Начало перевода главы "Группаналитический взгляд на влюбленность". Морис Нитсун. Beyond the Anti-Group

Морис Нитсун. Взгляд на влюбленность в групповом анализеВ этой главе я представлю, наверное, свой самый позитивный и оптимистичный взгляд на группаналитическую психотерапию в этой книге. Он также отражает изменение контекста. В то время как в предыдущих главах мой акцент был сделан на работу в NHS и проблемную среду какой она бывает для групповой психотерапии, то сейчас я переключу основное внимание на свою частную практику в Лондоне, более гостеприимную и легкую для ведения психотерапии вообще и групповой психотерапии, в частности, с пациентами, которые в основном хорошо мотивированы и имеют существенные личностные ресурсы для терапевтических усилий. Возможно, сама тема этой главы – влюбленность – отражает эти различия. Это люди, чья фундаментальная безопасность  является само собой разумеющейся и чьи заботы больше связаны с развитием и самореализацией в работе и отношениях. Это не значит, что их проблемы незначительны: большинство пациентов борются с глубоко укоренившимися предрассудками, эмоциональными проблемами и давними трудностями в отношениях, в дополнение к работе с давлением, напряженностью, а иногда и социальной отчужденностью городской жизни. Но здоровье, как правило, на их стороне и они имеют потенциал для роста. Анти-групповые наклонности, по моему опыту, также менее выражены в частной практике, чем в государственных службах, так что меньше времени поглощено борьбой за выживание и больше сосредоточено на отношениях с участниками и профессиональное развитие.

Введение

Влюбленность остается одним из самых загадочных из всех человеческих переживаний. Существуют многочисленные исследования в драматургии, литературе, философии, психологии, психоанализе и множестве других дисциплин, которые ищут смыслы влюбленности и любви – они пытаются их обосновать, противостоять и разгадать их заоблачные высоты и недостижимые глубины. Это одни из великих универсальных тем в жизни людей, в разных культурах и временах, и обе превозносятся и оплакиваются в бесчисленных песнях о любви, классических и популярных, благоухающих влюбленностью и любовью. Термин ‘влюбиться’ сам по себе имеет яркий оттенок. Это незабываемое приключение является наиболее живым, наиболее увлекательным занятием в жизни, но в то же время и наиболее уязвимым. Влюбленность порой выражает потерю контроля, потерю опоры и устремление навстречу неизвестности. Это интересно, но и опасно. Она может поднять до невозможных высот, но и повергнуть в глубины отчаяния. Это, пожалуй, квинтэссенция того, как человеческие существа выходят из своей эгоцентричной жизни в приближении к другим. По интенсивности с этим может сравниться только религиозный экстаз и для многих людей, это как будто приближение к Богу, к преобразованию или трансформации божественного.

Тема влюбленности имеет очевидное значение в психотерапевтических практиках, особенно психоанализе, а также ориентированных на отношения методов лечения, таких как парная и психосексуальная терапии, и эти психотерапевтические практики породили свою собственную литературу по данной теме. Тем не менее, это тема, которой групп-аналитики едва касаются. В моей книге ”Группа как объект желания” (Nitsun 2006) была предпринята попытка открыть это поле, хотя она больше ориентирована именно на сексуальность и желание.

Влюбленность часто появляется в терапевтических группах, но редко бывает в центре внимания теоретических или клинических исследований. В некоторых отношениях, особенно в рамках группового анализа с его пристрастием к групповой и социальной точкам зрения, эта тема может быть слишком глубоко личной, слишком субъективной, слишком «индивидуальной», чтобы быть объектом теоретизирования. Но в этой главе я подчеркиваю, что влюбленность можно приблизить по значению к групповой точке зрения, что ее интенсивная субъективность имеет мощные последствия для групповых отношений и что понимание ее в этих терминах является полезным, когда речь идет об осмыслении сложных процессов отношений, лежащих в основе этого глубоко человеческого опыта.  В этой главе я собираюсь описать, что происходит в терапевтических группах в ответ на тему влюбленности и начать строить рамки понимания ее в межличностном контексте: в контексте, который может сделать разницу между влюбленностью, как путем в развитии, независимо от того, расцветает ли любовь или увядает, и падением в бездну одиночества и отчаяния.

Хотя я начал эту главу с понятия влюбленности, мои рамки более широки постольку, поскольку я вкладываю понятие влюбленность в контексте отношений в целом и, в частности, в поиске межличностных связей, что в долгосрочной перспективе удовлетворяет шире и глубже потребность в эмоциональной безопасности и духовного понимания. Влюбиться - это обычно начало этого процесса, иногда кристаллизующееся в отношениях, что выживает и растет, в другом случае терпит фиаско на ранних или поздних стадиях, а порой задерживается в неразрешенном состоянии амбивалентности. Я попытаюсь рассматривать как начальный этап гипервозбуждения от влюбленности и последующее путешествие по сложному рельефу привязанности и сепарации. Влюбленность в конечном счете получает свою значимость не только от интенсивных максимумов и минимумов внезапного, ошеломляющего впечатления, но от того, что происходит после этого, с вопросом о том, могут ли отношения выдержать требования реальности, чтобы раскрыть то, что лежит под идеализацией, и конечно же понять, что хочет желаемый или близкий другой. Это танец двух людей, а не только одного, и непредсказуемость этого танца часть драмы влюбленности.

Результаты отношений в групповой психотерапии

В этой главе рассказывается об одном из самых полезных событий в моей долгой карьере в качестве групп-аналитика: вывод о том, что группаналитическая психотерапия может оказать содействие во влиянии на способность членов группы, чтобы устанавливать важные отношения со значимыми другими. Это впечатление не основывается на формальных исследованиях, а на моих собственных оценках результатов участников психотерапевтических групп, которые я провел в частной практике в Лондоне. Все наблюдения взяты из трех долгосрочных аналитически-ориентированных групп смешанного состава, из которых одна группа шла два раза в неделю, а две группы шли еженедельно. В группе пациентов на стадии рассмотрения первоначально представленных значительных проблем в отношениях, в основном не имелось удовлетворительных отношений сексуального и романтического характера, но напрямую служило в качестве приоритета в их жизни и их надежды на психотерапию. Я обнаружил, что в большинстве случаев произошли позитивные изменения в этой ключевой области к тому моменту, когда участники заканчивали групповою терапию.

Пациенты были между 27 и 59 годами. Они были относительно хорошо обеспечены ресурсами с точки зрения образования и занятости, хотя некоторые из них имели профессиональные и трудовые затруднения. Они имели целый ряд связанных с этим психологических проблем, включая депрессию, которая в ряде случаев было средней тяжести. Несколько из них страдали от значительно заниженной самооценки. Компонент, который выделился у всех них, была трудность в отношениях. Эта трудность принимала различные формы: давнее отсутствие каких-либо успешных отношений с партнером противоположного или того же пола; история недолгих и фрагментированных отношений; отказ от близких отношений с последующими опытом отказа от отношений; некоторую степень насилия или эксплуатации в предыдущих отношениях; или комбинации из этих функций. Что их объединяло, так это желание осмыслить эти трудности, укрепить надежду и веру в их потенциал для отношений и в конечном итоге получить удовлетворение от партнерства. Для членов группы влюбленность была не в большом романтическом смысле, а как символ новой надежды.

Для того, чтобы подготовить почву для более глубокого анализа темы любви и как она воспроизводилась в группах, я опишу ход терапии двух участников, Джин и Марка, которые были членами двух разных терапевтических групп.

Джин, успешная деловая женщина (31 год), становится все унылее от отсутствии у нее устойчивых отношений, имея позади несколько неудавшихся отношений с мужчинами, в частности последние отношения, которые оставили ее очень разочарованной. Она чувствовала, что ей суждено быть компетентным честолюбцем на работе, но изолированной и одинокой в личной жизни.

Из истории ее семьи стало известно, что отец ее умер, когда ей было шесть лет. Единственный ребенок в семье, она осталась с тревожной, зависимой матерью и с отсутствием другой поддержки. После смерти отца, она стала не только спутницей для своей матери, но заменила ей своего умершего отца, помогая матери с решениями и помогая в ведении большей части домашнего хозяйства. Она все шире внедряла управленческий подход - как если бы это была ее обязанность, чтобы сохранить контроль и предотвратить непредвиденные случайности, какой была внезапная смерть ее отца. Она перевела тот же настороженное отношение к своим отношениям с мужчинами и стремилась казаться сильной и самостоятельной.

Ее взаимодействие в группе почти всегда было одинаковым. Она была симпатичной женщиной, но участники находили ее осторожной и защищающейся, рационализирующей свои проблемы и проблемы других людей в высшей степени, и избегающую спонтанности. Со временем она стала раскрываться, бросая вызов женщине, которую она чувствовала в себе, и которая была требовательна к ней и с которой она конкурировала, и смягчила отношения с некоторыми членами мужского пола, которые выражали ей чувства влечения и привязанности. У нее развилась сдержанная привязанность к ведущему, она осторожно выражала тепло и свое восхищение. Решив на раннем этапе пребывания в группе, что она оставит все попытки найти в будущем себе партнера, Джин постепенно, поддерживаемая группой, начала встречаться с мужчинами. К своему удивлению и удивлению группы, она встретила мужчину на пятнадцать лет старше себя, к которому она почувствовала симпатию. Были проблемы: он переживал развод и имел двух дочерей, которые были близки ему. Кроме того, мать Джин страдала от изнурительных симптомов болезни. Но отношения Джин окрепли. Группа наблюдала ее в этих отношениях, где она пыталась управлять всем и всеми случайностями, пытаясь умиротворить двух недружественных дочерей, и поддерживая свою мать. Она была в состоянии получить и использовать обратную связь группы, на фоне ее растущего признания, что она пожертвовала своей собственной эмоциональной жизнью для того, чтобы ухаживать за своей матерью.

На своем четвертом году пребывания в группе, Джин решила уйти. Она научилась доверять и выразила надежду в своих новых отношениях. Участники группы считали, что ее уход может быть преждевременным, но уважали ее желание уйти. В частности, она хотела уделять больше времени и энергии своим отношениям. Однако перед тем как она должна была выйти из группы, ее мать серьезно заболела. Она снова почувствовала, что разрывается между чувством дочернего долга и своими собственными желаниями. Это сделало ее уход из группы более трудным для нее, чем ожидалось. Она осталась еще на дополнительные три месяца, а затем ушла с  грустью, но благодарная.

Марк (38 лет) был веселым человеком, который присоединился к группе чувствую внутренний конфликт в своей карьере, которую он выбрал в качестве графического дизайнера, и отсутствием чувства собственного достоинства. Он подвергся сексуальному насилию в детстве (9 лет) со стороны взрослого друга семьи мужского пола. Его мать вошла в комнату в доме, и нашла его в постели с другом. Это был единственный случай, но мать оставила его с сильным чувством стыда и вины, и завязалось напряженное, неловкое молчание между ним и его родителями, которое длилось уже в течение многих лет и до сих пор было не решено.

Он стал сексуально активными с другими мальчиками во время своей юности и был образцом распущенности, перед тем как стал взрослым. Он был заинтересован в том, чтобы установить более прочные отношения, но все его попытки не увенчались успехом. Он чувствовал, что он эмоционально ожесточенным в течение многих лет разочарования, и что ему не хватало тепла и сострадания. Участники группы считали его отстраненным от группы и язвительным, но отмечали странные проявления теплоты с его стороны. Он поделился с группой своим травматическим событием, в котором он в детстве был соблазнен другом семьи и обнаружен своей матерью. Участники группы отметили, что он повторил историю несколько раз, но был достаточно отстранен. Когда новый участник присоединился к группе и спросил об этом событии, не зная всей истории, Марк разозлился и отнесся критически к нему. Другие участники упрекнули Марка в казалось беспричинной агрессии: в некотором смысле он злоупотребил новым участником группы. На первый порах обороняющийся и сердитый, Марк стал плаксивым и смиренным, видя связь между своим ранним злоупотреблением и тем, что оно там  символически вступило в силу в группе. Он в первый раз заговорил о том, каким эмоционально холодным был дом, в котором он вырос ребенком, и как друг семьи, который надругался над ним также был добрым и любящим.

Спустя пару лет в группе, Марк начал делать более серьезные отношения с другими мужчинами. Группа видела его неудачную первую попытку партнерства, которая оставила его с чувством поражения и подавленным. Группа была одновременно и сложной и обнадеживающей. После периода застоя, он встретил другого человека, Дино, через рабочий контакт - теперь он работал в другом месте - и начал отношения, в которых почти с самого начала почувствовал себя хорошо. Это было не так интересно, как в предыдущих отношениях, но он чувствовал себя более спокойным. Через несколько месяцев, отношения в партнерстве были урегулированы, и он и Дино решили жить вместе. Это продолжалось почти год, прежде чем Марк решил покинуть группу.

Отчасти причиной для написания этой главы явилось мое желание поделиться этими обнадеживающими результатами. Я был осведомлен о положительных результатах, которые происходили в группах, но, возможно, недооценил изменения, которые происходили. Это не научное открытие: не было никакой контрольной группы или другой методологии исследования, но я считаю, результаты говорят сами за себя. Особенно приятно, что есть улучшение в области интимных отношений. Существует мнение, что групповая психотерапия поверхностна, что ей не хватает глубины, когда речь идет о серьезных эмоциональных проблемах, и она помогает только с общим социальным функционированием, но не особенно с интимными отношениями. Так вот, мои выводы противоречат этой точке зрения.

Группа и романтическое путешествие

В этом разделе я изучаю аспекты романтического путешествия и как это контекстуализированы внутри группы, используя примеры Джин и Марка.

В моей книге Группа как объект желания (Nitsun 2006), я подчеркнул, что психотерапевтическая группа это не просто «встреча умов», в том смысле, что говорят об идеях и чувствах: это группа людей страстно бьющихся над одним из самых глубинных вопросов - быть живым. Я также утверждал, вопреки мнению некоторых, что группа является тем самым местом, в котором решение вопросов о сексуальности, желании и стремление к отношениям особенно полезно.

Одним из самых ярких впечатлений возникших у меня от всех трех групп, это как они были заинтересованы в поисках романтического партнера и сколько они вложили в борьбу, чтобы сотворить долгосрочные отношения. Это может быть удивительно, учитывая изменение предпочтений в отношениях в культуре, которая стремится к тому, чтобы превозносить все возбуждающее, краткосрочное и экспериментальное. Но, как комментирует Verhaeghe (1999, стр. 2): «Такая жизнь в длительных отношениях, это до сих пор то, о чем мечтают и молодые и старые. Было немного слов, даже если звучал вопрос в моих группах, о фантазии вечной любви. Как групповой аналитик, я был, пожалуй, единственным, кто оспаривал это, подняв вопрос о смысле жизни без партнера: как такой вопрос может до сих пор задаваться и как возложение надежд на "постоянных" партнеров может быть недальновидным и самоограничивающим. Члены группы согласились со мной, в принципе, хотя бы потому, что некоторые из них могут в конечном итоге обходиться без партнера, но остался вопрос о желательности долгосрочных партнерских отношений. Возможно, это произошло благодаря, а не вопреки тому факту, что мы живем в быстро меняющемся, отчужденном мире, в котором существует вероятность болезненного расставания и одиночества. Жизнь в таком большом городе как Лондон усугубляет проблему: парадокс в том, что так много людей в такой непосредственной близости друг от друга и все же так много социальной изоляции и одиночества. Лучшим противоядием этому могут быть стабильные сексуальные и эмоциональные отношения.

На меня произвели сильное впечатление отклики участников друг на друга. Общим для всех участников было мучительное становление новых отношений, обновляющих по ходу движения группы, когда она собиралась, со своими взлетами и падениями, сюрпризами и осложнениями. Как правило, это означало представить группе потенциального партнера: символически представить этого человека, и не только по имени, но и как личность со своей собственной историей, со своими причудами и уязвимостями. Группа обычно принимала такого человек “на борт”. Если участники не могли или забывали дать группе отзывы о расцветающих отношениях, кто-то в группе мог спрашивать, “Как все прошло в четверг вечером?”;  “Что слышно от Сэма?’ Члены группы, казалось, искренне были заинтересованы, их любопытство отражало общую надежду. Если такая связь удавалась, могла быть надежда и для других.

Значение поддержки группы состоит не только в одобрении отношений в абстрактном смысле, но и в придании ценности воплощенным отношениям при наличии желания как силы, формирующей эти отношения. Члены группы были заинтересованы не только в социальных тонкостях и наблюдении за манерой общения пары, но и в характере и качестве желания, в том числе и сексуального желания. Это включало именование желания, так что желанию и стремлению был дан голос. Некоторые люди, которые начинают отношения, возможно, имели очень мало опыта именования и борьбы со своим желанием, так что напряженность и путаница может возникнуть просто из-за отсутствия знакомства с сильными чувствами и желаниями. Группа служит полезной цели, помогая дать голос этому опыту, чтобы внести ясность в противном случае лишь зачаточное и подавляющее желание. В случае Джин и Марка, описанного ранее, это был полезный процесс. Марк не имел интимных романтических отношений до вступления в группу. Его первая попытка, в то время как он был в группе, провалилась, в значительной степени потому, что он был не в состоянии регулировать интенсивные чувства своих потребностей и желания. К тому времени, когда он вступил во вторые отношения он был более эмоционально устойчив.

Моя основная гипотеза касается поддержки, которую группа дает складывающейся паре. Это очень важно по следующим причинам. Опыт влюбленности, как вначале, так и на последующих этапах, может быть социально и эмоционально изолирующим. Для влюбленного, как правило, это интенсивный и сбивающий с толку опыт, пробуждающий прошлые эмоциональные травмы в отношениях и страшащийся повторной травматизации. Такой опыт требует радикального отделения от семейной группы и родительской власти и является важным шагом на пути к индивидуации и включения в социальный регистр. Но в то же время влюбленный нуждается и ищет одобрения и поддержки со стороны группы. Это относится, в частности, к тем у кого были трудные, если не травмирующие ранние отношения. В таких ситуациях, поддержка группы, их резонансы, обратная связь и советы - коллективная мудрость группы - бесценна. Еще более необходима поддержка группы в ситуациях, когда новые отношения терпят неудачу. В предыдущих примерах, Джин была огорчена и разочарована в романтических отношениях, прежде чем присоединилась к групповой терапии и требовала много поддержки и поощрения, чтобы быть открытой для других отношений. Марк также потерпел фиаско в своих первых серьезных отношениях. При поддержке группы  он хотел повторить попытку. Конечно, есть случаи, в которых пациенты не ходят за отношениями очень далеко. Это может вызывать постоянное чувство разочарования - распространенные чувства в урбанизированной среде и во Вселенной интернет-знакомств. Но и здесь группа может быть полезной - она сохранять надежду, которую человек потерял.

Группа и пара - теоретические соображения

Эти наблюдения ведут к некоторым теоретическим взглядам на отношения между группой и парой. В то время как это не было важной темой в групповом анализе, это присутствовало в работе Биона (1961), а также других психоаналитически ориентированных писателей о группах, таких как Кернберг (1995). Я добавлю к этому свои собственные размышление о первичной сцене в групповом анализе (Nitsun 1994).

Взгляд Биона на пару хорошо известен как одно из трех базовых допущений. Пара или двое, в его теории, представляют собой символическую надежду на Мессию через генеративность пары, следовательно, поэтому оказываются притягательными для группы. Кернберг (1995) предлагает более социально ориентированную концепцию отношений между группой и парой, для группы имеющую существенное значение в превратностях их романтического и сексуального путешествия. Он представляет две несколько противоречащих друг другу версии. В одном случае, социальная группа отмечает новые отношения, восхищаясь “эдипальным” триумфом пары, предлагая поддержку и подтверждение отношений. В другом случае, социальная группа проявляет двойственность к этим отношениям. Мало того, существует зависть к паре, группа стремится наложить на нее ограничения. Это отражает мнение Кернберга, что социальные группы склонны к укреплению ограничивающего чувства общепринятой морали, вытекающего из коллективного стремления к созданию социального контроля и общего консенсуса по базовым ценностям. Это, как он предполагает, конфликтует с собственной более личной и частной моралью пары. Он считает, что романтическая любовь и сексуальность стремятся к освобождению от окружающей группы и ею навязанной морали. В книге “Отношения Любви: Норма и патология” (Кернберг, 1995), он позиционирует пару в различных отношениях как оппозицию к социальной группе.

Принимая, что группа может быть амбивалентна к сексуальной паре, и что пара может легко вызвать зависть - тема, к которой я вернусь в свое время - я нахожу небольшую поддержку в моих группах для восприятия мнения Кернберга о группах как стремящихся подавить и ограничить пару. Конечно, разница может быть в том, что группы, которые я описываю являются психотерапевтическими, а не обычными социальными группами. Это сразу ставит такую группу вне ограничений типичных социальных групп и в таком положении, в котором, как я показываю в другом месте (Nitsun 1996), есть потенциал, чтобы бросить вызов общепринятой морали. Фоукс (1948) назвал это "группа в качестве форума", полезное понятие, на мой взгляд, в котором Фоукс изображает группу как восстающую против репрессивных общественных нравов и противодействующую супер-эго, а не соответствующую ему. В психотерапевтических группах, которые я описываю, пара приветствуется в группе, а не отвергается и мораль группы это облегчение для нее, а не угнетение.

Здесь уместно упомянуть о моей собственной работе о первичной сцене в групповой психотерапии (Nitsun 1994). Подчеркивается центральная роль сексуальной пары в динамике группы. На основе психоаналитических представлений о фантазии о родительской сексуальности, как о не просто отдельном половом акте, но как о символе сексуального единения, я считаю, что фантазии первичной сцены имеют неявную фиксацию на динамике группы и развитии близости как внутри, так и вне групповой терапии. Возвратимся к Биону (1961), где он постулирует, что базовые допущения в группах являются способом борьбы с тревогой, вызванной очень ранней первичной сценой, в которой отношения были опасно агрессивными и разрушительными, а не любовными. В моем собственном развитии этих идей, я выдвинул гипотезу о том, что характер первичной сцены, вероятно, в качестве общей бессознательной фантазии, влияет на различные аспекты групповой психотерапии: интимность, атмосфера группы и степень, в которой могут развиваться и процветать реальные сексуальные отношения. Групповая забота о паре может быть не только альтруистической, в смысле поддержки новых отношений, но и попыткой исследовать и повторно провести работу по символизации родительских отношений, учитывая их влияние на развитие отношений личности. Благодаря их заинтересованности в развитии отношений членов, группа в целом исследует сексуальную тему. Кроме того, как я указывал, первичная сцена рассматривается различными авторами (например, Greenacre 1973; Aron 1995) не только в качестве сексуальной озабоченности, но как способ изучения происхождения и цели жизни. Я считаю, что это важно по отношению к влюбленности: глубокие экзистенциальные аспекты, которые заменяют острые ощущения романтики; последствия любовных отношений на всю жизнь в целом, с множеством непредвиденных обстоятельств и загадок, и нужно найти нечто надежное в море неизвестного.

Травмы, которые Марк испытывал в детстве - совращение его другом семьи и обнаружение его в постели с мужчиной своей матерью - предполагают возможность инверсии первичной сцены. Вместо того, чтобы Марк обнаружил своих родителей в постели, они обнаружили его. Мы можем лишь рассуждать о том, что это значит. Мы знаем, что он видел своих родителей как холодных и не испытывающих любви как друг к другу, так и к нему. Предполагая о бессознательном первичной сцены, что он видел в родительском половом акте? Было ли для него сексуальное желание желанием близости в семье? Включал ли он себя в эту первичную сцену?

окончание статьи
Просмотров: 4846
Оставьте комментарий
Имя*:
Подписаться на комментарии (впишите e-mail):

Введите код с картинки:
* — Поля, обязательные для заполнения